Мы пошли на самоубийство, вернёмся к ужину.
Первое, что я увидела, выглянув из окна кухни, был силуэт "Энтерпрайза" в пол-неба.
Я, естественно, бросаюсь к окну, рывком раздвигая шторы. Следом за "Энтерпрайзом" там начинают мелькать и другие корабли, я смотрю на них, щурясь от солнца. Когда я опускаю взгляд, я вижу, как под моим окном стоят, глядя в небо, люди. И я сразу понимаю, что это - верные люди. Я распахиваю окно, свешиваясь вниз:
- Что происходит?
- Конец, - отвечает мне парень, повернувшись ко мне лицом.
Это кажется совершенно логичным и не страшным. На улице тепло, почти как летом, и я почему-то думаю о том, что все сейчас видят мою дурацкую пижаму: этаж-то второй.
- И что?
- А ничего. Потом все начнется заново. Вот мы и ждем.
Я снова смотрю в небо, отвлекаясь, когда парень меня окликает:
- Слушай... Ты не против, я найду тебя, когда все закончится?
- Да, я не против, - и я чувствую свою улыбку. Это кажется важным.
Я опираюсь рукой на раму окна, и она легко, как по маслу, выскакивает из проема и падает на асфальт, стекло бьется. Я тут же оглядываюсь - надо сказать маме, что произошло, а то она опять будет орать. Мама не отзывается, и я опять поворачиваюсь лицом к пустому проему.
На подоконнике сидит девушка - у нее бирюзовые, слегка вьющиеся волосы и тетрадь на коленях. Я заглядываю к ней в тетрадь, где она что-то пишет, и вижу цифры, много цифр, которые, мягко переливаясь, меняются. И я понимаю, кто это.
- Ты - Архитектор?
- Да.
Она показывает мне тетрадь, и я знаю, что нужно срочно запомнить то, что в ней изображено, пока цифры и знаки опять не сменились.
- Мы же уже встречались с тобой? - спрашиваю я, когда возвращаю записи.
- Да, - она кивает. - И не раз.
И я вижу каким-то внутренним зрением сменяющиеся образы, и понимаю, что мы часто пересекались, и я всегда была очень близка к тому, чтобы с ней подружиться, но вечно чего-то не хватало - то времени, то желания.
- Это что, правда конец?
- Пришло время.
Я опять оборачиваюсь, чтобы позвать хоть кого-то из домашних, но никого нет. Великий Архитектор тоже исчезает.
Я опираюсь рукой на стену у дверного проема, чтобы опять выглянуть на улицу, но кусок стены вываливается от прикосновения. И я понимаю, что все началось. Я веду рукой по стене, наблюдая, как осыпается кладка - это похоже на домино. Когда вокруг не остается ничего, кроме голого каркаса дома, я спрыгиваю на улицу.
И мы с теми людьми идем вместе, нас, наверное, человек 50, а может, даже 70, и я вижу, как другие вокруг люди отчаянно дерутся - кто с оружием, кто без, - и я четко осознаю, что никого из них в живых не останется, но мне от этого не грустно. Все именно так, как должно быть.
...а потом я помню только свое сознание, и теперь мне с его помощью нужно отстроить мир, в котором мы все будем жить. Мы создаем его вместе, и сейчас нет никаких вербальных препятствий: обмен мыслями идет напрямую, нет никакого недопонимания, и вокруг все постепенно становится логичным, идеальным. Материя возникает из ничего.
А потом звонит будильник.
Я, естественно, бросаюсь к окну, рывком раздвигая шторы. Следом за "Энтерпрайзом" там начинают мелькать и другие корабли, я смотрю на них, щурясь от солнца. Когда я опускаю взгляд, я вижу, как под моим окном стоят, глядя в небо, люди. И я сразу понимаю, что это - верные люди. Я распахиваю окно, свешиваясь вниз:
- Что происходит?
- Конец, - отвечает мне парень, повернувшись ко мне лицом.
Это кажется совершенно логичным и не страшным. На улице тепло, почти как летом, и я почему-то думаю о том, что все сейчас видят мою дурацкую пижаму: этаж-то второй.
- И что?
- А ничего. Потом все начнется заново. Вот мы и ждем.
Я снова смотрю в небо, отвлекаясь, когда парень меня окликает:
- Слушай... Ты не против, я найду тебя, когда все закончится?
- Да, я не против, - и я чувствую свою улыбку. Это кажется важным.
Я опираюсь рукой на раму окна, и она легко, как по маслу, выскакивает из проема и падает на асфальт, стекло бьется. Я тут же оглядываюсь - надо сказать маме, что произошло, а то она опять будет орать. Мама не отзывается, и я опять поворачиваюсь лицом к пустому проему.
На подоконнике сидит девушка - у нее бирюзовые, слегка вьющиеся волосы и тетрадь на коленях. Я заглядываю к ней в тетрадь, где она что-то пишет, и вижу цифры, много цифр, которые, мягко переливаясь, меняются. И я понимаю, кто это.
- Ты - Архитектор?
- Да.
Она показывает мне тетрадь, и я знаю, что нужно срочно запомнить то, что в ней изображено, пока цифры и знаки опять не сменились.
- Мы же уже встречались с тобой? - спрашиваю я, когда возвращаю записи.
- Да, - она кивает. - И не раз.
И я вижу каким-то внутренним зрением сменяющиеся образы, и понимаю, что мы часто пересекались, и я всегда была очень близка к тому, чтобы с ней подружиться, но вечно чего-то не хватало - то времени, то желания.
- Это что, правда конец?
- Пришло время.
Я опять оборачиваюсь, чтобы позвать хоть кого-то из домашних, но никого нет. Великий Архитектор тоже исчезает.
Я опираюсь рукой на стену у дверного проема, чтобы опять выглянуть на улицу, но кусок стены вываливается от прикосновения. И я понимаю, что все началось. Я веду рукой по стене, наблюдая, как осыпается кладка - это похоже на домино. Когда вокруг не остается ничего, кроме голого каркаса дома, я спрыгиваю на улицу.
И мы с теми людьми идем вместе, нас, наверное, человек 50, а может, даже 70, и я вижу, как другие вокруг люди отчаянно дерутся - кто с оружием, кто без, - и я четко осознаю, что никого из них в живых не останется, но мне от этого не грустно. Все именно так, как должно быть.
...а потом я помню только свое сознание, и теперь мне с его помощью нужно отстроить мир, в котором мы все будем жить. Мы создаем его вместе, и сейчас нет никаких вербальных препятствий: обмен мыслями идет напрямую, нет никакого недопонимания, и вокруг все постепенно становится логичным, идеальным. Материя возникает из ничего.
А потом звонит будильник.